Содержание
- 1 С уходом COVID угроза эпидемий не исчезла
- 2 Роспотребнадзор и особо опасные инфекции
- 3 Проблемы отечественного противоэпидемического законодательства
- 4 Опыт США. Федеральный центр по контролю и профилактике заболеваний
- 5 Необходимость создания государственного органа по борьбе с биотерроризмом и особо опасными эпидемиями
- 6 Предложения по реформированию порядка эпидемиологических расследований особо опасных инфекций
- 7 Выводы
— Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят
Н.С. Лесков «Левша».
С уходом COVID угроза эпидемий не исчезла
Время от времени мы читаем новости о том, что в России или рядом с её границами возникают вспышки особо опасных инфекционных заболеваний. Возьмем только последние две недели – вспышка менингококковой инфекции в Екатеринбурге, 5 случаев сибирской язвы в Туве, случай сибирской язвы в Рязанской области и т.д. При этом далеко не всё попадает в прессу. Мало кто из людей, не связанных с медициной, знает, что именно на территории Южной Сибири находится один из крупнейших природных очагов чумы (случаи чумы в отдаленных районах республики Алтай фиксируются практически ежегодно). А в Поволжье существует очаг лихорадки Западного Нила…
Безусловно, не следует уподобятся газетчикам и, узнав эти новости, кричать: «А!!! Мы все умрем!». Читающие меня медицинские работники подтвердят, что большинство этих инфекций проходят не в самых опасных формах и их вспышки быстро локализуются. Так, например, сибирская язва и чума на территории РФ в последнее время встречается в кожной и бубонной форме соответственно. С точки зрения эпидемиологии это совсем не то, что легочная форма, так как распространения воздушно-капельным путем не происходит.
Тем не менее… возникшая в 2020 г. пандемия COVID-19 показала, что проблема устаревшего подхода к противоэпидемическим мероприятиям существует, а многие из служб оказались, мягко говоря, не на высоте (причем это касается не только России, но и практически всех других стран, санитарно-эпидемиологические системы которых продемонстрировали неспособность локализовать эпидемию на раннем этапе).
При этом возбудитель COVID-19 – это далеко не самый опасный инфекционный агент. Если бы мы столкнулись не с коронавирусом, а с более опасной инфекцией – последствия были бы гораздо более печальными. Отметим, что при всей своей небезопасности, вирус COVID-19 не входит и никогда не входил в категорию возбудителей особо опасных инфекционных заболеваний либо природных биологических агентов 1 группы риска (чума, натуральная оспа, лихорадки Ласса, Марбург, Эбола и др.). Последние, в случае эпидемических вспышек, могут вызвать гораздо более высокую заболеваемость и летальность, и, соответственно, требуют гораздо более жестких карантинных мер.
Вы можете спросить меня, откуда у нас в России может взяться Эбола или легочная чума? Ведь автор сам парой абзацев выше говорил, что случаи чумы носят, единичный характер и она не проходит в легочной форме. А случаев Эболы вообще не было (за исключением случаев заражения в Сергиевом Посаде и новосибирском «Векторе» во время проведения научных исследований).
Однако давайте посмотрим на современную геополитическую обстановку, теракты и диверсии. В связи с общемировым кризисом необходимо учитывать вероятность не только естественных эпидемий, но и биотерроризма. Попытки использования биологического оружия со стороны террористических группировок уже были (в 1995 г. в Японии сектой «Аум синрикё» были приобретены образцы вируса Эбола, в 2001 неустановленными лицами в США была произведена рассылка писем со спорами сибирской язвы и т.д.).
Более того, учитывая увеличивающуюся напряженность в международных отношениях, нельзя отбросить вероятность биологической агрессии по отношению к РФ со стороны недружественного государства (не исключено, что замаскированной под «теракт одиночки-экстремиста»).
Отметим, что Министерством обороны России были обнаружены многочисленные документы, подтверждающие, что в биолабораториях в непосредственной близости от территории России осуществлялась разработка компонентов биологического оружия.
С учетом биоинцидента 2020 г. в Луганской народной Республике (преднамеренное использование возбудителя туберкулеза со множественной лекарственной устойчивостью для заражения населения Славяносербского района ЛНР) не остается сомнений в том, что биологическое оружие может быть использовано против мирного населения России.
Роспотребнадзор и особо опасные инфекции
В настоящее время проведение противоэпидемических мероприятий (в том числе, касающихся особо опасных инфекций, имеющих летальность на уровне десятков процентов) возложено на Роспотребнадзор.
На этот орган и так возложено множество обязанностей помимо санитарно-эпидемиологической безопасности— начиная от защиты прав потребителей и заканчивая защитой детей от информации, причиняющей вред их развитию. Так, даже официальный перечень полномочий Роспотребнадзора включает более 40 позиций.
Я отношусь к специалистам Роспотребнадзора с очень большим уважением, но справятся ли они в случае, если придется столкнуться с умышленным заражением населения высокопатогенными инфекциями? Давайте будем честны – Роспотребнадзор не смог локализовать распространение COVID-19 на самом раннем этапе (когда число заболевших исчислялось единицами или, в крайнем случае, десятками) и через эпидемию пришлось пройти населению всей России. Справится ли он, если придется столкнуться со штаммами оспы или лихорадки Марбург, специально разработанными в качестве биологического оружия? Сможет ли вообще Роспотребнадзор догадаться, что имеет дело не со стихийно возникшей эпидемией, а терактом с применением биологического оружия? А если даже и догадается, то существуют ли у Роспотребнадзора протоколы для проведения эпидрасследований и противодействию эпидемии в условиях умышленного заражения.
Еще раз повторюсь, что не сомневаюсь в профессионализме сотрудников Роспотребнадзора и их добросовестном отношении к своему делу. Но хватит ли у них ресурсов? Еще раз напомню – на этом органе «висит» более 40 функций. Силы Роспотребнадзора, его трудовые и материальные ресурсы распылены по стольким направлениям, что в случае эпидемии действительно серьезного заболевания (согласимся, что грипп или COVID-19 всё же менее опасны, чем, например, чума или тропические геморрагические лихорадки) возможно возникновение проблем связанных с нехваткой тех самых ресурсов.
Проблемы отечественного противоэпидемического законодательства
Не всё в порядке и с законодательством. Представим, что заболевший чумой отказывается ложиться в больницу. Безусловно, согласно ст. 20 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан РФ» лицам, страдающим заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, можно оказывать медицинскую помощь без получения от них добровольных информированных согласий (ИДС). Но это что касается документального оформления. Эта статья не дает права «вязать» таких пациентов и принудительно доставлять их в больницу (и, тем более, держать в больнице под замком, не выпуская). Собственно, ограничить свободу передвижения в связи с опасностью для окружающих и разрешить принудительную госпитализацию может только суд. Но пока Роспотребнадзор подаст заявление, пока суд соберется, пока примет решение, пока пройдет срок для апелляции… В случае с настоящими особо опасными инфекциями через несколько дней такой упрямый пациент не только будет, скорее всего, мёртв, но и успеет заразить многих других.
А эпидемиологическое расследование? Что будет делать представитель Роспотребнадзора, если человек отказывается давать показания? Причем показания, жизненно необходимые для установления источников заражения и путей распространения инфекции? Это ведь не уголовный процесс, где свидетеля можно привлечь к ответственности за дачу ложных показаний или отказ от показаний? Санитарному врачу в разговоре могут отрезать: «Да не буду я ничего тебе говорить» и просто захлопнуть дверь перед носом.
Давайте признаем, действующее российское законодательство заточено на борьбу с «обычными» эпидемиями, но плохо подходит к эпизодам биотерроризма или массовым вспышка особо опасных инфекционных заболеваний. У Роспотребнадзора, который должен проводить в таких случаях экстренные эпидемиологические расследования (когда счет идет на часы, после чего остановить распространение эпидемии уже не удастся), просто не хватает необходимых силовых полномочий. Да и сами сотрудники Роспотребнадзора – в первую очередь врачи, которые незнакомы с основами ведения следствия и оперативно-розыскными методиками (а в случае биотерроризма, последнее может оказаться не менее важным, чем знание медицины).
Так что проблемы в отношении эпидемиологической безопасности у нас имеются и существенные. Возникает извечный русский вопрос: «Что делать?»
Логичным выходом в такой ситуации могло бы стать создание специального органа, который отвечал бы за санитарно-эпидемиологическую безопасность государства. Он должен концентрироваться не столько на рутинном контроле СанПиНов и борьбой с сезонными вспышками ОРЗ (эти функции целесообразно оставить за Роспотребнадзором), а на предотвращении эпидемиологических угроз, способных создать опасность для государства в целом (риски эпидемий особо опасных инфекционных заболеваний, риски биотерроризма, риски применения против РФ биологического оружия и т. д.).
Опыт США. Федеральный центр по контролю и профилактике заболеваний
Безусловно, не весь зарубежный опыт стоит заимствовать. Но иногда что-то полезное можно «подсмотреть» даже у геополитического соперника. В данном случае можно и нужно присмотреться к США, у которых существует специальный орган — Федеральный центр по контролю и профилактике заболеваний. Этот центр лишь формально подчинен Департаменту здравоохранения США, по факту являясь независимой службой, чей руководитель назначается и увольняется непосредственно Президентом США, без всякого согласования с главой Департамента здравоохранения, Сенатом или Конгрессом. Бюджет Центра по контролю и профилактике заболеваний составляет 16 млрд. долларов, а штат — около 10 000 сотрудников .
Еще раз подчеркну, что в США это независимый орган, который занимается исключительно вопросами санитарно-эпидемиологической безопасности (включая противодействие биотерроризму) и действует отдельно от структуры Департамента здравоохранения. Именно ему подчинены лаборатории, работающие с вирусами натуральной оспы, штаммами сибирской язвы, лихорадок Марбург и Эбола и т.д. Аналогичный орган есть и в ЕС — Европейский центр профилактики и контроля заболеваний. Необходимость создания аналогичной организации в России давно назрела. Мне очень не хотелось бы оказаться в положении лесковского Левши, который беспрестанно, но, увы, безуспешно, предупреждал об имеющихся проблемах. Кстати, о кризисном состоянии мировой системы здравоохранения и её неспособности противостоять масштабным пандемиям я начал писать еще за 6 лет до COVID-19, в 2014 в связи с эпидемией лихорадки Эбола в Африке – желающие могут найти мои публикации. Я очень сожалею о событиях 2020-2021 гг. и предпочел бы, чтобы мои прогнозы не оправдались. Надеюсь, что хотя бы с биотерроризмом мои предостережения не оправдаются.
Необходимость создания государственного органа по борьбе с биотерроризмом и особо опасными эпидемиями
Однако учитывая обстановку в мире, считаю, что реальным ответом на угрозы биотерроризма может стать создание нового государственного органа по вопросам контроля эпидемиологической безопасности, подчиненного непосредственно Совету Безопасности Российской Федерации. К его функциям должно относиться предотвращение эпидемиологических угроз, способных создать опасность для государства в целом (риски эпидемий особо опасных инфекционных заболеваний, риски биотерроризма, риски применения против РФ биологического оружия и т. д.). Также, опционально, возможно расширение компетенции такого органа на случаи массовых отравлений и поражений ионизирующим излучением при обстоятельствах, потенциально способных создать угрозу безопасности в национальных масштабах, либо заставляющих подозревать террористический акт, либо при применении агентов, отнесенных к оружию массового поражения.
С юридической точки зрения Формирование подобного органа полностью согласуется с нормами Федерального закона от 28.12.2010 № 390-ФЗ «О безопасности» (в частности, ст. 3, 13 и 14) и п.3 Положения о Совете Безопасности РФ.
Хочу сразу успокоить всех разволновавшихся – речь не идет о новом надзорном органе. Такой орган не должен будет иметь полномочий по проверке бизнеса и т.д. (как не имеют таких полномочий Центры профилактики и контроля заболеваний в ЕС и США), его функции совершенно другие: проведение эпидемиологических расследований и противодействие биотерроризму. Встречаться с его представителями обычный предприниматель будет не чаще, чем с представителями «трешки» ФСБ (военной контрразведкой).
И «отнимать хлеб» у Роспотребнадзора этот орган тоже не будет. Он мог бы взять на себя функции по контролю за особо опасными инфекционными заболеваниями (так называемыми ООИ), расследованию вспышек, подозрительных на биотерроризм, предотвращению утечек биологических агентов 1 группы риска и т.д. А вот контроль и борьба с распространением обычных кори, дифтерии, гриппа, ОРЗ и т.д. могли бы остаться за Роспотребнадзором. В конце концов, его специалисты действительно имеют непревзойденный опыт в борьбе с такими заболеваниями.
Предложения по реформированию порядка эпидемиологических расследований особо опасных инфекций
Параллельно с созданием органа, следует реформировать законодательство, закрепив на законодательном уровне процедуру проведения эпидемиологических расследований. В частности, в случаях вспышек особо опасных инфекций (чума, натуральная оспа, лихорадки Ласса, Марбург, Эбола и др.) ведущий эпидемиологическое расследование должен иметь силовые полномочия, а умышленное противодействие такому расследованию или его саботаж должны приводить к юридической ответственности (в некоторых случаях, возможно, и уголовной). С другой стороны, должностные лица, проводящие расследования, должны иметь опыт применения таких силовых полномочий и не злоупотреблять ними.
Именно поэтому я и предлагаю формирование «смешанного» органа – с привлечением как медицинских работников, так и сотрудников силовых структур. Последние хорошо знают грань своих полномочий и черту, за которую не следует переходить. Кроме того, государством уже давно разработаны и законодательно закреплены типовые схемы контроля за «силовиками» (прокурорский надзор, управление собственной безопасности и т.д.). Поэтому риск злоупотреблений своими должностными полномочиями при подобном варианте проведения эпидемиологических расследований будет не очень большим.
Выводы
Безусловно, некоторым читателям может прийтись не по нраву идея о создании нового государственного органа («еще одни будут сидеть на бюджете» – скажут наши оппоненты) или предоставления силовых полномочий, проводящим эпидемиологическое расследование («опять принуждение! это попрание моих прав гражданина!» – опять же могут возмутиться некоторое наши оппоненты).
Всем возмущающимся хочу напомнить локдаун 2020-2021 годов и различные ограничительные меры того же периода. Вам понравилось? Мне нет! А ведь этого не было бы, если бы вспышка коронавируса была локализована на раннем этапе. И все «антиковидные» меры — это цветочки и досадная мелочь, по сравнению с тем, что нам предстоит пережить, если разразится эпидемия по-настоящему опасного инфекционного заболевания. Или вы думаете, что в случае эпидемии лихорадки Марбург или оспы, не введут драконовских карантинных мер?!
Именно поэтому к проведению эпидемиологических расследований по особо опасным инфекциям, а также к угрозам биотерроризма нужно относиться максимально серьезно. Даже если лично вы не боитесь заболеть, вспомните о карантине и его последствиях. Реформирование противоэпидемического законодательства и усовершенствование системы эпидемиологической безопасности нужны хотя бы для того, чтобы локдаун и ограничительные меры 2020-2021 гг. никогда больше не повторились.
Автор статьи – Орленко Василий Васильевич, кандидат юридических наук, доцент
Статья написана 14.07.2023